Местечко Гурзуф, как его именуют местные жители.
«…старался
ему доказать, что малыя и частныя неустройства в обществе, как дробинка падая в
пространство моря, неможет возмутить поверхности воды. Но он мне сказал на
отрез: когда бы я малая дробинка пошел на дно, то бы конечно на Финском заливе
бури несделалось, а я бы пошел жить с тюленями. И с видом негодования простясь
со мною лег в свою кибитку, и поехал поспешно.»
А.Н.Р.
Гурзуф, Гурзуф – как
много в этом… м-да, кажется, это уже где-то было, да и вообще про другую
местность… но все равно, и Гурзуф прекрасен во все времена. И не меняется
вовсе. Те же улочки, горные проулки, кипарисы и рододендроны, как я их называю.
Городок даже не портит громада Девятки (так на местном диалекте называется
большой желтый дом в самом центре), нелепым бельмом вперенная посреди курорта,
такая же неорганичная как гостиница «Скальная», воздвигнутая в советскую
эпоху прямо на руинах генуэзской крепости. На что нам руины – этих крепостей
генуэзских в Крыму как собак нерезаных, пусть их, отдых вельмож гораздо важнее.
(Вот, наконец, выдавил из себя крамолу пагубную, думаю дальше пойдет
легче!).Вышли мы на площадь центральную – бывшую автовокзальную – и душой
возрадовались, не удалось врагам Отечества и санкционерам европейским сбить с
народа пафос и прилежание! Все вокруг сияет ярким светом и людей тьма-тьмущая,
не протолкнуться. Далее, по знаменитой лестнице, которая помнит, если не
Афанасия Никитина, то Антона Чехова точно, проследовали на Набережную – еще
чище, еще краше. Ресторации на каждом шагу, безделушки заморские прямо в карман
лезут, зазывалы питейные сейчас в припляс пустятся! Глаза разбегаются, но моря
не видно. Шумно, любезный читатель, весело.
Забавляют и остатки
прошлого бусурманского правления,
которые за неимением лучшего то и дело попадаются на глаза. Попадаются и
граждане соседнего государства, по большей частью рассекающих прямо по
набережной на повозках от герра Порша или, на худой конец, от мистера Купера.
Но особенно в сим
благостном месте поражают квазигреческие скульптуры на манер скупого финского
эпоса – такие же холодные и глыбообразные. Нет не о таком убранстве мечтал
Александр Сергеевич, сидючи под кипарисом и внимая пению легендарного соловья,
не о таком…
Однако, вот он,
Пушкин-памятник, светится ликом ясным сквозь ограду министерской санатории. К
нему, к нему, друзья, прекрасен наш союз!
Но что это?! Будка
служивая, суровый сторож с дубиной,
замок амбарный. Не желая вызвать недовольства высочайших особ, кои по всей
видимости прибыли в это чудесное произведение садово-паркового искусства,
сооруженное еще Петром Ионовичем Губониным в радость народным массам, как
впрочем и весь курортный Гурзуф, мы осторожно постарались привлечь внимание
блюстителя порядка, мол, отчего сии строгости и непущения? Нет проходу –
ответствовал нам служитель врат, не малороссийская министерства тепереча, а
бери выше, анминистрация Государева здеся!!! Пошли, пошли прочь, не велено!
Вот тебе бабушка и
Юрьев день, мы ведь помнили времена, когда гоголевские соотечественники то
пускали народ простой в оборонительное ведомство, то не пускали, а в прошлом году,
когда со властью еще не было порядка, так и вообще ходи кому в голову взбредет.
Значит «анминистрация» Государева боится таки народа, как иначе рассудить, не
бандиты же кругом. Народ тоже хочет насладиться лицезрением фонтана «Ночь»,
нимфой скульптурной да и тем же Пушкиным с Маяковским полюбоваться, кто не
видел. А вот что получается. Да нет еще в государстве Российском подлинной
демократии (А? Как сказанул, чисто срезал сатрапов!)!
А ну как вообразить
себе что сам Петр Ионыч, построивший этот курортный рай для общественного
пользования, бился бы при входе в свой парк, а суровый служитель врат сиих гнал
его взашей! Каково?!
Кстати, раз служители власти сии не помнят истории, здесь
стоит напомнить им о Губонине, Петре Ионовиче – русском купце, промышленнике и
меценате.
Родился он в 1825 году в деревне Борисово Московской
губернии в семье каменщика. Естественно и начинал работать каменщиком,
занимался подрядами по каменным работам. Впоследствии он получил подряд на
постройку каменных мостов Московско-Курской железной дороги, затем участвовал в
строительстве других железных дорог, в том числе Севастопольской. Ещё будучи
крепостным, Петр Губонин «8 ноября 1856 года за труды по возобновлению Большого
театра в Москве Всемилостивейше награжден Серебрянною медалью с надписью «За
усердие» для ношения в петлице на Аннинской ленте». Эта награда от
Государя — первая по рангу и первая у П. И. Губонина. Особой и
неустанной была его забота о храме Параскевы Пятницы, в приходе которого он жил
и был старостой долгие годы.
Набрав силу, Губонин создал Бакинское нефтяное общество и
Северное страховое общество. После чего в 1881 году купил в Крыму уже известное
нам имение Гурзуф, завёл там обширное виноделие и построил дачи. На купленной
земле находился также ландшафтный парк, заложенный еще в начале XIX века. Этим
чудо-парком, его живописным и искусным месторасположением, богатой экзотической
растительностью, обилием цветов, оранжерей, беседок восторгались все приезжие,
свободно гулявшие здесь, в один голос называя дачу Губонина «прелестнейшим
местом на всем Южном берегу Крыма». Гурзуф в то время производил впечатление
курорта поистине европейского класса. Здесь была проложена канализация, открыта
вначале почтово-телеграфная станция, а затем почтовое отделение, отдыхающие пользовались
телефоном и другими благами цивилизации, включая небольшую больницу с врачом и
фельдшером-массажисткой!
В Гурзуфе не только отдыхали и сорили деньгами, но и усердно
молились, для чего Петр Ионович построил великолепный храм Успения Пресвятой Богородицы
по проекту архитектора Чичагова. На небольшой звоннице находилось 7 колоколов,
один из которых весил 98 пудов.
Это
были особые послереформенные годы, а также годы восстановления Крыма после
тяжелой войны. К этому времени в Крыму наконец открылась самостоятельная
епархия, оживившая церковно-приходскую жизнь полуострова. Началось
строительство многих православных храмов, причем в основном на пожертвования.
Конечно, не остался в стороне и Губонин. Он внес существенный вклад в
строительство Владимирского собора в Севастополе – усыпальницы адмиралов и
главного памятника легендарной обороны города; принял участие в возведении
самого большого в Крыму храма – Владимирского собора в Херсонесе. Ко времени
освящения этого храма в 1891 году Крым стал для Петра Ионовича вторым домом.
Первым российским хозяином имения Гурзуф с 1808 года был герцог Ришелье –
новороссийский генерал-губернатор, устроитель Одессы. Затем имение перешло
следующему генерал-губернатору — графу М.С.Воронцову, а в 1833 году – сенатору
Фундуклею, построившему в нем большие винодельные подвалы. После смерти
сенатора его наследники продали все хозяйство П.И.Губонину.
И
это далеко не все дела на благо Отечества, предпринятые Губониным – он принимал
ближайшее участие в постройке в Москве храма Христа Спасителя и участвовал во
многих других благотворительных проектах. На средства Губонина было построено
Комиссаровское техническое училище в Москве, финансировал строительство
Политехнического музея. В Твери на его средства было построено здание духовной
семинарии. За труды в работе Русского технического общества Губонин получил
звание коммерции советника.
Высочайшим
указом дворянство Губонину было дано «в воздаяние пожертвований с
1870—1872 года, на устройство и обеспечение бывшей в сем году политехнической
выставки в Москве и во внимание к стремлению его своими трудами и достоянием
содействовать общественной пользе».
После
строительства Севастопольской дороги, в 1875 году, Губонин стал действительным
статским советником, что дало потомственное дворянство его сыновьям — Сергею и
Николаю, а в 1878 году Губонины получили дворянский герб с девизом «Не себе,
а Родине», что совершенно отвечало
всем его делам. Кроме того П. И. Губонин был почётным членом
педагогического совета Императорского московского технического училища, членом
Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии.
Состояние
Губонина оценивалось примерно в 20 миллионов рублей. Для понимания много это
или мало и курса переводного рубля на сувременный лад приведем некоторые цифры:
на начало ХХ века цены, например, на вина и спирты в казенных лавках составляли
– ведро казенного спирта в 40 (то есть, водка) – 8 руб.40 коп., столового вина
- 12 руб., а казенное ведро вмещало 12,3 литра. Пуд мяса стоил 4 рубля 45
копеек, пуд масла коровьего – 16 рублей 50 копеек. Пуд колбасы можно было
купить за семь рублей, а пуд рафинада – за три рубля семьдесят пять копеек. Не
килограмм, а пуд. Для тех, кто запамятовал, напоминаю, что пуд - это 16
килограммов. Пуд белого хлеба обходился учителю в два рубля, а черный стоил
один рубль. Для того, чтобы сориентироваться в ценах, отметим, что в 1908 году
месячное жалованье повара было 14 руб., прислуги - 12 руб., полицейского - 40
руб., городского председателя - 200 руб.
Вот
так-то.
Петр
Ионович отмечен даже в поэме «Кому на Руси жить хорошо» великого русского поэта
Некрасова.
Умер известный промышленник и благотворитель 30 сентября
1894 года внезапно, сидя в кресле, перед выездом из Москвы в Гурзуф. Его
отпевали и в белокаменной и в Симферополе, в Александро-Невском соборе, по пути
в Гурзуф.
Все, что оставил Петр Губонин, было превращено после 1920
года в санаторий для комсостава красной Армии. За эти блага новая власть
отплатила сносом Успенского храма в 1932 году и разрушением склепа, в котором
покоились останки Петра Ионовича и его жены.
Вот и наши, современные
комсоставовцы, видимо «доплачивают» и велят «не пущать», а жаль. Ну да Бог с
ними, в Крыму и без них есть на что посмотреть, а не тратить на пустые
препирательства своего драгоценного времени. Только Губонина жаль, трудился,
трудился человек…
К примеру, можно
осмотреть бывшее имение господина Азарова - Международный Молодежный лагерь
«Спутник», куда в советское время на комсомольские посиделки я тоже проникал
только тайными тропами. А сегодня, когда бывший премьер незалежной Азаров
посчитал неудобным иметь достояние республики в собственности, иди кто и куда
хочешь, красота. А и действительно красота – тихо, пустынно… Даже на пляжах.
Рекомендую уважаемым согражданам, за невозможностью посещения губонинского
парка, отдохнуть в сени пальм и магнолий «Спутника».
Со «Спутником» связана еще одна история:
Еще в прошлом веке мы записались в секцию тенниса при
лагере, которую вел замечательный тренер Николай N. Мы с ним сошлись накоротке
после того как он, вспоминая о былом и напевая «Не задирай носа», выразился,
что это было время первого пришествия в Гурзуф «Машины времени»! Да было такое!
Родная душа! Это то время, когда в городке была одна пельменная, одна
танцплощадка, фешенебельная «Богема» была облупившейся автостанцией, а автобусы
разворачивались прямо на месте фонтана. Николай был родом из Горловки и летом
долгое время заведовал спортом в знаменитом молодежном лагере вместе со всей
семьей. Так вот, шли года, Коля усиленно тренировал нас, мы ездили с ним и его
дочкой Таней по всему Крыму, с болью прощались и с радостью встречались каждый
сезон. Но как-то мы пришли на спортплощадку и не обнаружили никого, только
одинокий мальчишка гонял мячик. Мы спросили его, где тренер – он не знал. Пошли
искать. Наконец нашли какого-то служителя и спросили, где Коля? И он просто
ответил: умер.
- Как?! Когда?!
- Да язву вырезали ему в Горловке, вот и умер прошлой зимой.
Мы ничего больше не спросили, ни к чему, просто ушли. Тогда
южное солнце немного померкло. Нам и в голову не приходило взять его номер телефона
- летом же встретимся. А как его дочь Танечка, жена? А как там они сейчас без
Коли на Донбассе? Они-то живы?
Мы каждый год приходим в «Спутник» и кланяемся пустой
спортплощадке и порванной теннисной сетке.
Фото из архива автора.
Комментариев нет:
Отправить комментарий