Путешествие из Петербурга в Гурзувит-7

Мангуп

Восходя на гору, я вообразил себя преселеннаго в древность, и пришедшаго, да познаю от державнаго божества грядущее, и обрящу спокойствие моей нерешимости. Божественный ужас объемлет мои члены, грудь моя начинает воздыматься, взоры мои тупеют и свет в них меркнет. Мне слышится глас грому подобный, вещаяй: безъумный! по что желаеш познати тайну, которую я сокрыл от смертных непроницаемым покровом неизвестности? По что, о дерзновенный! познати жаждеш то, что едина мысль предвечная постигать может? Ведай, что неизвестность будущаго, соразмерна бренности твоего сложения. Ведай, что предъузнанное блаженство, теряет свою сладость долговременным ожиданием, что прелестность настоящаго веселия, нашед утомленныя силы, немощна произвести в душе, столь приятнаго впечатления.

А.Н.Р.

Отправляясь в столицу княжества Феодоро на легкомысленной двуколке, мы и не предполагали, куда мы едем. Нет, конечно, я помнил историю Мангупа, читал о прошлых и последних изысканиях, знал как проехать, но…  

Удивительно, Мангуп оставался на карте наших путешествий по Крыму белым пятном. Мы изъездили весь полуостров вдоль и поперек, а в городе, где по преданиям в X-XV веках жили гото-славяно-греки и правил ими в последние трагические минуты мой тезка – князь Алексей, еще не были. Позор!

Вперед, восполним пробелы!

Все начиналось хорошо и спокойно: бескрайние дали, голубое море до горизонта, живописные скалы – все говорило о безмятежном и приятном странствии. И вот, минуя прекрасную Ласпи, Морозовку с источником святого Дмитрия Солунского и монастырем, горную Терновку, мы у подножья горы Мангуп-Кале, возвышенным плато царящей над окружающей местностью. Впечатляющее зрелище! Грандиозно!

Сразу возник вопрос, как туда забраться? Но, как всегда, выручили местные жители в лице армянских содержателей прилегающей к горе харчевни. Они объяснили непутевым путешественникам, что здесь станция, подают повозки и надо подождать пока не прибудет одна из них. Я спросил, «а если самим?» Критически оглядев нашу кибитку, кулинар, поцокав языком, ответил, что «нет, такая не доедет». Это насторожило моих спутников, но я остался хладнокровен – и ответил в том смысле, что «где наша не пропадала»!

Тем не менее, несмотря на мой воинственный пыл, мы благоразумно дождались проводника на соответствующем горной дороге экипаже, и, сговорившись с горным ямщиком, ринулись вверх. По ходу дела любезный проводник наш, рассказал, что это еще византийская дорога, по которой город в те дремучие годы снабжался продовольствием. Ну что ж, дорога была, как дорога, только слишком пыльная – за нами стоял буквально столб пыли! Но тут она, дорога, кончилась, мы въехали в лес, ветви вековых пиний сомкнулись, пред нами выросли огромные валуны! Все, решил я, дальше пешком, за что платили непонятно. Местные нравы. Обирают несведущих граждан.

Но нет, нетерпеливый читатель, это было не все!!!

По вертикальной плоскости, с камня на камень, от обрыва к обрыву мы продолжили наше восхождение. Ловкость нашего возницы не поддается описанию, а крепость повозки, смастерённой в городе Симбирске (как я намеренно узнал, construction №469), заставляет восхищаться. Да и крепость нервов наших тоже заслуживает всяческого одобрения.

И вот мы почти на вершине горы. Дальше повозке ходу нет. Простившись с проводником, который обещал нас дождаться (но кто знает этих горцев), мы устремились еще выше. Да, вид открывшийся нам, стоил всех тягот пути. С юго-восточного обрыва, с высоты 630 метров, открылись необъятные горные дали, как на ладони видно и само плато, поросшее травой и цветущим кустарником.

Первыми людьми, которых мы встретили в древнем городе были… перуанцы! Приткнувшись у главных ворот, они пели свои печальные песни и продавали сувениры. Наверное, феодориты и народ инков – родственные племена, что подтверждается загадочным возникновением и того и другого государства – осколки Атлантиды! Или инопланетной цивилизации.

Но цивилизация почти не оставила следов на Мангупе. И все же, это не пустая вершина. Если приглядеться, можно увидеть направление главной улицы, пересекавшей город от главных ворот до ворот Табана-дере, и очертания отходивших от нее проулков. Руины города — оборонительная стена с башнями и цитадель – прячутся в пышных зарослях деревьев. И хотя от былого великолепия не осталось и следа, ценен сам комплекс архитектурных памятников всей эпохи средневековья, не перекрытый позднейшими культурными наслоениями и не искаженный новомодной перестройкой.

Из строений лучше других сохранилась цитадель на восточном мысе Тешкли-бурун. Она возведена над местом, где в Х веке были кладбище и церковь — об этом говорят могилы, вырубленные в скале, ясно прослеживаемые контуры храма и примыкающий к ней склеп, куда мы спустились по ступенькам.

Сам мыс Тешкли-бурун – природный бастион: чтобы превратить этот длинный и узкий утес в крепость феодоритам достаточно было лишь достроить одну оборонительную стену. И все, гора замкнулась в своем неприступном величие. Главное здание – дворец или донджон – частично сохранилось. Верхние этажи донжона были жилыми и служили укрепленной резиденцией правителям Мангупа и его гарнизона, нижний полуподвал использовался как арсенал, а позднее как темница. После 1475 года, когда турки сломили таки сопротивление феодоритов, помещение использовалось именно так: здесь томились знатные пленники, захваченные татарами при набегах. По свидетельству Карамзина, в 1569 году здесь был заключен московский посол Афанасий Нагой, а с 1572 по 1577 год находился в плену Василий Грязной – приближенный опричник Ивана Грозного. Через 18 лет после покорения турками, цитадель выгорела почти до основания, вот почему и нет уже ничего в ней  привлекательного, кроме верхнего замка, украшенного греческими надписями и многим мрамором. Теперь там уцелела только греческая церковь святого Константина и другая — святого Георгия. В тех греческих церквах стены были когда-то украшены изображениями и знаками власти тех царей и цариц, от крови которых князья происходили.

Вообще княжеский род правителей Феодоро был знатен. Князья Мангупа заключали браки с различными владетельными домами, но особенно гордились они родством с

императорским домом Трапезундских Комнинов, также с Палеологами, чей герб — двуглавый орел — изображен на плитах с надписями князя Алексея. Родство с византийскими императорами придавало князьям Феодоро необходимый авторитет для того, чтобы играть первенствующую роль в Крыму в соперничестве с генуэзцами – пришельцами с католического Запада.

Но одним из старейших сооружений Мангупа можно по праву считать храм в честь святых Константина и Елены, находящийся напротив мыса Чуфут-Чеарган-бурун. Однако сохранились только обломки византийско-коринфских капителей из проконнесского мрамора, остатки пилястр предалтарной преграды из известняка и другие незначительные детали некогда великолепного храма. Пол центрального нефа состоял из больших каменных плит, а в боковых нефах полы были мозаичными: материалом для мозаики служили белый мрамор, черный базальт, красный сланец, которые, как строительный материал, приходилось взгромаждать на гору по той самой дороге.

Рядом с северной стеной храма располагалась крещальня VI века, позднее ее переделали в часовню, и вокруг нее появилось кладбище. Именно здесь в одной из гробниц была найдена пока единственная в Крыму плита из местного известняка с именем императора Юстиниана I.

И что, конечно, самое привлекательное для заезжего странника на Мангупе – с любой точки плато далеко вокруг открывается неизъяснимо прелестный вид, простирающийся на западе до скрытых горами башен Каламиты, Херсонесских бухт и ясно видной Чембало. Вправо от Каламиты – набегающие друг на друга волны холмов, в провалах меж которыми сгущается розовеющий в закатных лучах туман. За холмами начинаются бесконечные степи. Перемещая взор к северо-востоку, можно окинуть взглядом почти все крепости горного Кры­ма: Эски-Кермен, Кыз-Куле. Видны с Мангупа и Кырк-Ор, Качи-Кальон. На востоке панораму замыкает гигантский шатер Чатыр-Дага, за которым среди гор Алустона живописно расположился замок Фуна.

Когда-то все это принадлежало Феодоро. Под давлением буй­ных соседей Дороса, эта великолепная панорама, зыблющаяся в волнах беспокойного времени, то сжималась, то расширялась, пока не канула в лету под гром турецких пушек.

Упоминания о Доросе и владетелях Феодоро, причудливо перемешанные со сведениями о Готии, Готской епархии, рассеяны во множестве древних источников, интригуя ученых исследователей. Посте­пенно, подобно тому как в калейдоскопе из беспорядочной массы частиц складывается прекрасная мозаика, возникает дивный цветок, сверкающий красками великолепной византий­ской культуры, привитый к пестрому конгломерату культур наро­дов, смешавшихся на крымском перекрестке.

Византийский иеромонах Матфей увидел это диво в конце XIV века, когда столица княжества была в расцвете, несмотря на непрерывные войны. Он пишет:

«Путешествуя и осматривая все, что есть в той местности, увидел я великолепный, но совершенно запустевший город, окруженный горными вершинами и отделенный от них долинами, Защищенный укреплениями в клисурах, подобно рвам и валам прочих городов, стоял посреди них город - диво дивное и чудо, приводящее в трепет!

Подобный шестигранному престолу посреди долины. С его нерукотворными стенами небесной меди, ясно видный издалека. Остановился я, совсем онемев от восхищения».

Далее Матфей вопрошает:  

«О чудеснейший город, именуемый Божий дар,

Кто тот высочайший и чудотворный мастер,

Соорудивший твои валы и клисуры, и вознесший тебя на высоту,

Воздвигнув удивительные природные стены».

Действительно Божий дар! Оставим все как есть в красоте. И нет надобности нам здесь вдаваться в глубины истории, мои любознательные читатели, если вы захотите, все узнаете сами, так гораздо интересней. Покорите еще одну вершину, она ждет вас! Только помните, это не музей и не выставка чудес – здесь жили мужественные и гордые люди, их следы и память надо хранить.  

(продолжение следует)

Фото автора.