Чужие письма.

Окончание

Из переписки Антона Павловича Чехова

ПСС, т. XIX, Москва, Академическое издание

Уважаемый Антон Павлович!

С ума сойти, что за прелесть Ваша «Чайка»! Была на премьере, труппа – второй состав, но какие страдания! Несомненно, это лучшее, что вышло из под Вашего пера! Я потрясена окончательно!

Теперь о происшествии, которое случилось в Большом театре. Некие злоумышленники, я думаю из народовольцев, облили кислотой лицо художественному руководителю театра Филину. Вы не подумайте, что Филин – это птица или пьеса, как Ваша «Чайка», нет-нет, такие уж фамилии царят на нашей сцене. Какое несчастье! Но, прости, Господи, вот что значит отсутствие культуры в нашем обществе, ведь он руководитель балета, и обливать надо было не лицо, а ноги! Когда же дух просвещения коснется нашего народа, вопрошаю я?

К слову, из Москвы вернулась моя тетушка Надежда Васильевна и рассказывает, что вторую столицу просто заполонили блаженные и юродивые. Одни скачут на паперти, а другие собираются на болотной площади и справляют свой шабаш. Страсти-то какие!  

А у нас сейчас холодно, минус 10 градусов по шкале доктора Цельсия и настроение совершенно не весеннее. Б-р-р!

Примите мою признательность за Ваше внимание и желание продолжать общение,

Ваша М.А. СПб, 7 марта

Уважаемая Мария Алексеевна!

Вы пишите, что в Петербурге холод и не чувствуется весны, а тут замечательная погода, тепло, солнце, абрикосы и миндаль в цвету... По случаю просветления мы с Алексеем Максимовичем отправились по Царской тропе прогуляться, благо, что царя в Ливадии еще нет. Вышли к ротонде, залюбовались бескрайними далями. Алексей Максимович и говорит: смотри, Антошка, море бурлит, буревестники кружат, пингвины калдыбашутся у скал, хорошо! Я, конечно, поправил его, говорю, что это чайки-мартынки и бакланы черноморские, а он своё – романтик – нет, говорит, пингвины это, надо будет какую-нибудь вещицу про них написать. И ушел. Писать наверное. 

На Страстной я жду Вас, уже все сроки прошли. Приезжайте со всем театром, будем у меня в саду пьесы разыгрывать, заодно кошек разгоним, одолели. А то тут никого нет, ни единой души. Вот разве что Алексей Максимович кланяется, обещал посвятить Вам свою новую поэму про пингвинов. Он собирается в Петербург, прямо не знаю, что я буду без него делать!  Печально.

Ваш Чехов. Ялта, 8 апреля

Глубокоуважаемый Антон Павлович!

Прочла «Дядю Ваню», до сих пор под впечатлением! Ничего подобного не знала мировая драматургия. Даже Ваши же «Три сестры», простите, не стоят  одного этого дяди.

О новостях могу сообщить следующее: в Петербурге дают «Идиота». Шестичасовой спектакль про идиота от господина Някрошюса это мне кажется чересчур, и фамилия его настораживает – веет чем-то потусторонним. Почему-то наша русская публика принимает литовских антрепренеров за режиссеров.

Приехал Алексей Максимович и восторженно рассказывал о ваших встречах. Смешно.

Я чувствую, что пока мы соберёмся, Вы сами успеете вернуться. Приезжайте прямо в наше имение Вартемяки – это совсем рядом от Ильи Ефимовича в Куоккале, помните? Так что, милости просим, прямо к нам, к нам…

Да и Алексей Максимович будет доволен, он поселился у нас, и каждый вечер делится воспоминаниями о своих трудных детстве, отрочестве и юности, а то сядет у печки и затянет "Дубинушку" – чудо как хорошо!…Ну, Вы знаете.

Еще раз позвольте заверить Вас в искреннем к Вам почтении,

Ваша М. А., СПб, 10 мая.