Продолжение.
(из книги «Вкус времени)
ВПМ №6
Июль-Август,
19... года. Крым, Мисхор.
6 июля. Старт с нашей дачи в Лукашах с
полными ведрами, то есть на заправленном «под завязку» БМВ-730 и с песнями
«Битлз» по радио, значит, нам будет сопутствовать удача!
8 июля. (Записано дрожащей рукой Али
Щеголевой по диагонали)
Дорога в темноте. Страшно. До Симферополя
скорость сумасшедшая. После Симферополя – другое… Фонари вдоль дороги не горят…
и серпантин. Уши закладывает. От Ялты до Мисхора – даже страшно вспоминать.
Дорога шириной с машину, с одной стороны обрыв, с другой гора. Вышли из машины
– бледные, ноги дрожат. Все дрожит…
9 июля. (По поводу предыдущей записи: дело
в том, что мы подзадержались в Харькове и пришлось нажать на педали, так как
хозяйка нашей квартиры должна была нас специально ждать.)
Проснулись – где мы, что мы?
Мы в Мисхоре! Слева в окне – море, справа с
балкона – Ай-Петри!
Исследовали Мисхор и Кореиз. Зашли к Сергею
Петровичу, вчера в кромешной тьме, мы поставили к нему во двор наш БМВ. Сегодня
посмотрел, ужаснулся, как я въехал?! Днем не протиснуться! Сергею Петровичу 90
лет. Он потомственный шофер, возил на «Эмке» еще Коссиора и иже с ним.
Рассказывал как водил ЗиС-3 во время войны по горным дорогам. Страшно было даже
слушать. Деревянный дачный домик и персиковый садик Сергея Петровича затерты
многоэтажками.
10 июля. Заехали к Никулиным в Алупку.
Виктор Михайлович со всей семьей в трудах! Он говорит, что если не заработать в
эти 4 месяца сезона, ловить больше нечего. Это, действительно так, еще Ульяна
из «Горизонтовки» рассказывала как они «содержательно» проводят зимний сезон.
Попарились в сауне – благодаря Виктору,
финны пробрались и в Крым…
12 июля. Большой каньон. Начиналось все
хорошо, можно сказать, интересно… Потом был подъем по серпантину на высоту 1200
метров, спуск вниз на другую сторону Ай-Петри, лазание по горам, переходы
горных речек и, как апофеоз, купание Мурочки в святом источнике молодости! Она
стала еще моложе! Посмотрели водопад Учан-су и другие потоки.
Вечером в торжественной обстановке
произвели Мурочку в Почетные Горные Белки с вручением ордена Черной Белки с
золотыми ушками и лапками Первой степени. Виват!
А съезжать с Ай-Петри ночью на автомобиле –
еще то удовольствие...
13 июля. Шторм. Поэтому поехали на машине в
Гурзуф. Все ждал, когда нас остановит ДАИ, но проскочили. Гурзуф, старый южный
городок, которого, пожалуй, меньше всех других приморских поселений коснулись
«капиталистические» перемены. И, слава Богу. Сохранился Гриновский колорит.
Может быть, здесь я найду неуловимый Зурбаган? Гурзуфский народ чувствует
себя повольнее… Купили чудный морской этюд и жареную курицу.
Радио говорить тильки
украинской мовою…
14 июля. Шторм. Ходили на море. Покачались
на качелях…
И, резко подхватившись, поехали в Ливадию,
во дворец.
Читая дневники Николая П, я представлял
себе тихую, размеренно-торжественную, исполненную спокойным величием жизнь
большого семейства. В своих скупых записках он писал о вещах совершенно
обыденных, событиях малозначимых. Вырисовывалась мирная дачная жизнь и неважно,
что царская. Подобные записи мог бы сделать, скажем, образованный, не слишком
обремененный человек, мающийся от избытка свободного времени. По-видимому, личные
качества Николая Александровича и понимание им того, что пишет он скорее
для истории, чем для себя, заставляли его максимально лаконично и сухо излагать
события. Отсутствие комментариев и конкретных определений, тоже можно связать с
крайне замкнутым характером последнего российского царя. Хотя, если читать его
переписку с Александрой Федоровной, то трудно поверить, что Николай – бездушный
и затравленный обстоятельствами человек. Наверное, Божественный груз для него,
оказался все же не по силам.
Отдых семьи на даче у моря, даже если эта
дача – дворец, что может быть проще. Сегодня дача, море и небо – все те же,
разве что парк без хозяев разросся, скрыв за «свечками» и купами деревьев часть
фасада и флигель.
При осмотре Ливадийского дворца, так все
просто, как я представлял, и оказалось. Библиотека, где венценосная семья
собиралась, и кто-нибудь из них читал вслух; столовая, где, неспешно
переговариваясь и позвякивая столовым серебром, обедали; классная комната, где,
укрощая лихие порывы, учились рано взрослеющие дети…
Обычная, немного царственная жизнь обычной
большой дружной семьи. Но отягощенной страшным бременем ответственности и
трагическим знанием своего предназначения. От мала до велика.
А потом, в 1914 году они уехали навсегда,
чтобы сгинуть в уральских топях. Вся семья. От мала до велика.
16 июля. Купил Путеводитель по Крыму 1914
года и билеты в цирк.
Цирк Азии из Узбекистана нам понравился.
Правда, большинство артистов были русскими и армянами. Звери были без
национальностей, особенно замечательная дворняжка из собачьего шоу. Тигры и
медведи без клеток, прямо перед нами. Захватывает. Возвращались по вечерней
Ялте. Луна, море, горы, ночная дорога, из приемника – «Отель Калифорния»…
17 июля. Целый день в Севастополе. По
сравнению с прошлым приездом – безлюдье. Нахимов – на месте. Флаг – реет!
20 июля. Опять приехал Кучма. Он наверняка
подгадывает под наш приезд.
22 июля. Прогулялись по вечерней Алупке.
Все гораздо активней и шикарней, чем 3 года назад. Танцуют и поют, кажется,
друг у друга на головах. Напоминает карнавал в Рио с украинским акцентом.
25 июля. Годовщина смерти Высоцкого. В то
же время умерли и Джо Дассен и мой друг Алеша Лавров – для меня все связано.
Впервые, на одной пленке с Окуджавой, я
услышал Высоцкого именно в Ялте в середине 60-х на квартире у Романа
Александровича Григоренко, московского актера. Я отчетливо помню свои
совершенно новые ощущения, – записи ведь были подпольными. И это было не похоже
на что-либо мною слышанное до сих пор.
Шли годы, события смеркались…
В Крыму умер Роман Александрович.
Под южным солнцем в Симеизе мы с Лешей
Лавровым бродили по горам под мелодии Джо Дассена. Помню, как в середине 70-х,
мы с Серегой Огольцовым, встретив Лешу, сразу с поезда отправились купаться, не
предупредив его, что вода в море только 7 градусов. Он, как всегда, с разбегу
нырнул и, с такой же скоростью, вынырнул. Сказал нам, что мы плохо
подготовились к встрече, будет наказывать… Каждый год мы с Лешей ездили нырять.
А 25 июля 1980 года Алеша умер – он, ныряя, разбился о камень в пруду, и,
наверное, тогда кончилась моя молодость, как отрезало.
В то время я думал, что в Крым больше не
приеду никогда.
Но я вернулся сюда другим, с другими людьми
– любимыми Алей и Машей, на хорошем автомобиле, в «отличную» квартиру – мог ли
мечтать? Много пережил и многих пережил. Стал умнее? Лучше? Бог судья.
27 июля. Вечером «Шоу в масках» в санатории
«Мисхор». Молодые ребята заняты хорошим делом, – развлекают отдыхающих. Как
могут. Молодцы! Душа радуется, что не воруют.
31 июля. Решили поехать в Симеизскую
обсерваторию без экскурсий – на удачу! По верхней, старой Севастопольской
дороге, с глухими поворотами, головокружительными спусками и подъемами доехали
до хребта Кошки. Вспомнился Сергей Петрович, как он тут на ЗиСе ездил, да еще
зимой?! Подъехали к обсерватории и, как оказалось, удачи может и не быть. Все
было заперто и не подавало признаков жизни. В поселке нашли какого-то мужика в
трениках, который копался в огороде, и я спросил: кто, мол, тут у вас экскурсии
показывает? И где тут, какое-никакое, начальство? Мужик в линялой майке и
оказался начальником астрофизической обсерватории собственной персоной. Он
буркнул, что ничего не известно, а если что и получится, то надо ждать девяти
часов. И мы поехали коротать время по окрестным горам и долам.
Забрались на самую спину горы Кошки. Здесь
дул штормовой ветер и нас чуть не снесло в пропасть! Но оно того стоило, – вид
открывался изумительный. Маруся сделала еще несколько шагов и оказалась, как
будто, на самом краю всего мира. Под нами расстилалась неведомая даль, а мы с
Марией в обнимку, как древние боги, взирали на фантастически красивую землю и
на дела свои…
Вернулись к башням научной станции. Судьба
смилостивилась и начальник, уже в костюме и галстуке – разительная перемена,
провел нас в царство звезд. Поначалу нам вкручивали насчет межпланетных
сообщений и жизни на Марсе, но потом мы прошли на смотровую площадку в главной
башне и Космос открылся нам! Я проник взглядом на 16300 световых лет.
Вообще-то, я человек прозорливый, но так далеко еще не заглядывал!
Все было бы замечательно, но вот беда, - в
обсерватории нет ни шашлыков, ни пива, ни даже какой-нибудь захудалой
дискотеки. Где культура, я спрашиваю? Да что с них взять, одно слово – ученые…
1 августа. …Как достойное завершение всего
этого путешествия, ресторан «Савой». Прямо Ницца, какая-то. Очень хороший
оркестр сыграл нам на прощанье «Let at Be» - Пусть Будет. Начинали мы путь с
«Битлз», ими и заканчиваем.
Маруся, когда я вспомнил, как тоже когда-то
играл эту песню, сказала, что надо было тебе, папа, стать музыкантом.
А я сказал, что, дорогая Марусенька, нет, я
не хочу быть никем другим, кто я есть сейчас. Я не хочу менять свою жизнь, ни
единого своего шага, хорошего или плохого, потому что вся моя жизнь привела
меня к вам – мои Саша и Маша, привела в сегодняшние день и ночь, в наш Крым.
В любовь и счастье.
*
Тут автор, тоже читавший царский ежедневник, позволит себе
прервать равномерный ход повествования и, заметить, что записки А.В. Щеголева,
безусловно, не в пример содержательней и эмоциональней, чем упомянутые
крымские дневники Н.А. Романова. Автор просто знает с кем иметь дело.
Комментариев нет:
Отправить комментарий